Академии Наук СССР, с 1939 года состоит членом Президиума Академии архитектуры СССР.
Кипучая творческая деятельность Алексея Викторовича Щусева будет служить примером для всех работников советского искусства и культуры.
Комитет по делам архитектуры при Совете Министров СССР, Академия Наук СССР, Академия архитектуры СССР, Отделение истории и философии Академии Наук СССР, Институт истории искусств Академии Наук СССР»[328].
Когда в 1938 году Щусеву вернули возможность работать, то сообщение об исчерпанности конфликта между зодчим и его соавторами по гостинице «Москва» опубликовали не в «Правде», а в отраслевой газете. И не в виде большой статьи, а маленькой заметочкой. Получалось, что Щусев вроде оправдан, но как-то по-тихому, чтобы другие не думали, что сейчас вдруг где-то справедливость восторжествовала. Ведь «Правда» на то так и называется, чтобы никогда не ошибаться…
И потому, мы можем в этой книге сказать, что настоящая реабилитация Щусева, его возвращение на архитектурный олимп состоялась после смерти зодчего. Согласно некрологу, Щусев вновь стал первым советским архитектором, в подтверждение чего в 1952 году ему и была присуждена посмертно Сталинская премия.
Некролог в сравнении со статьей в «Правде» 1937 года «Жизнь и деятельность архитектора А. В. Щусева» производит такое впечатление, что речь идет совершенно о разных людях. Особенно когда речь идет об «исключительной скромности». Причем же здесь скромность? Щусев знал себе цену и не очень-то скромничал. Уж таков был его казачий характер. Немного лукаво звучат и слова о Щусеве — «любимом руководителе» советских архитекторов. Все-таки любимый руководитель был тогда один у всех советских людей — Сталин Иосиф Виссарионович. К слову, вождь не поскупился и на небывалые посмертные почести Щусеву, которые были ему оказаны постановлением Советского правительства:
«В увековечение памяти выдающегося деятеля советской архитектуры, старейшего русского архитектора{21}, академика и действительного члена Академии архитектуры СССР А. В. Щусева Совет Министров Союза ССР постановил:
1. Присвоить имя академика А. В. Щусева Музею русской архитектуры.
2. Поручить Академии Наук СССР и Академии архитектуры СССР подготовить и издать в 1950 году монографию о творчестве академика А. В. Щусева и серию альбомов проектов и рисунков А. В. Щусева.
3. Установить стипендии имени А. В. Щусева:
а) в Московском архитектурном институте две стипендии для студентов в размере 400 рублей в месяц каждая и одну стипендию для аспирантов в размере 800 рублей в месяц;
б) в Ленинградском институте живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина Академии художеств СССР одну стипендию для студентов в размере 400 рублей в месяц;
в) в Институте истории искусств Академии Наук СССР одну стипендию для аспирантов в размере
800 рублей в месяц;
г) в Академии архитектуры СССР одну стипендию для аспирантов в размере 800 рублей в месяц. Переименовать Гранатный переулок в г. Москве в улицу Щусева.
4. Установить мемориальные доски на главнейших зданиях и сооружениях, построенных по проектам академика А. В. Щусева.
5. Выдать жене покойного академика А. В. Щусева — Марии Викентьевне Щусевой единовременное пособие в размере 15 тыс. рублей.
6. Установить персональные пенсии:
а) жене покойного академика А. В. Щусева — Марии Викентьевне Щусевой в соответствии с Постановлением Совнаркома СССР от 28 декабря 1943 г. № 1435;
б) сыну академика А. В. Щусева — Петру Алексеевичу Щусеву в размере 500 рублей в месяц пожизненно;
в) дочери академика А. В. Щусева — Лидии Алексеевне Щусевой в размере 500 рублей в месяц пожизненно.
8. Похороны академика А. В. Щусева принять за счет государства»[329].
Авторам этого постановления делает честь забота о жене и детях зодчего — им в это время как никогда нужна была поддержка. Не случайно последними словами Щусева были: «Как я оставлю семью!»
27 мая 1949 года на Новодевичьем кладбище прошли похороны архитектора. Выступивший на панихиде президент Академии наук Сергей Вавилов, сам потерявший знаменитого брата в сталинских застенках, воздал Щусеву по заслугам:
«Академия наук глубоко скорбит о потере своего знаменитого сочлена академика Алексея Викторовича Щусева. Академик Щусев соединял в себе талант замечательного художника и инженера-строителя с проникновенным пониманием истории нашей культуры, ее особых черт и своеобразия… Память о талантливейшем архитекторе нашей родины веками сохранится в замечательных формах, осуществленных им многочисленных прекрасных построек. Автора мавзолея Ленина, Казанского вокзала, Ташкентского театра знает вся советская страна, от мала до велика…
Основной чертой работы академика Щусева на всем протяжении его деятельности всегда было острое чувство ответственности за поручаемую ему работу и глубочайший патриотизм. Пусть образ ушедшего от нас в могилу Алексея Викторовича послужит ярким примером младшему поколенью ученых и строителей. Слава замечательного архитектора А. В. Щусева никогда не умрет»[330].
И действительно — слава Щусева живет и по сей день, упрочению ее способствуют выстроенные по его проектам здания, ставшие истинными памятниками зодчему.
Эпилог
«Я измучен профессией архитектора»
Тернист и извилист был жизненный и творческий путь Алексея Щусева. Судьба будто с самого начала испытывала его, проверяя на прочность. Но под натиском невзгод и поражений характер Щусева лишь закалялся, позволяя подниматься его обладателю все выше и выше.
Каждый раз на очередном крутом повороте жизни он стоял перед выбором: поступить в Императорскую Академию художеств в Петербурге или в Московское училище живописи, ваяния и зодчества; стать художником или выучиться на архитектора; пойти в подмастерья к архитектурным мэтрам, слившись с многочисленной армией их помощников, или самому искать себе заказчиков; пробовать себя в конструктивизме или остаться приверженцем лишь одного, неорусского стиля и т. п. и т. п.
Но Щусев, подобно сказочному богатырю на распутье, из разных дорог всегда выбирал сложнейшую, ту, что позволит ему, преодолев трудности, стать лидером. Первую половину своей жизни он делал себя сам, полагаясь при этом только на собственные силы. В итоге его амбиции и честолюбие были удовлетворены — к сорока годам он вошел в ряд лучших зодчих России, число которых едва можно было подсчитать по пальцам.
Приобретенный Щусевым авторитет, казалось бы, позволял ему сохранять лидерство и на следующем этапе жизни, иными словами, пожинать лавры. Но тут случился 1917-й год, перевернувший в миг все многовековые традиции и представления не только об искусстве, но и о жизни в целом. Многих это красное колесо разметало по сторонам, но только не Щусева. Он и здесь почувствовал для себя новую возможность работать. Хотя другой бы на его месте с багажом «святого» архитектора, создавшего более тридцати проектов храмов, призадумался.
Щусев вновь бросился в борьбу за первенство, проявив невиданное казачье упорство. Главной его путеводной звездой стала открывшаяся возможность поиска новых форм в искусстве. Еще в 1905 году он сформулировал свое творческое кредо: «В искусстве необходимо правильно выражать идею и достигать силы впечатления, не раздумывая о средствах»[331]. Иными словами, достижение цели — прежде всего. Для Нестерова или Жолтовского, например, такой подход был неприемлем.
Щусев же в творческих поисках готов был двигаться в любом архитектурном направлении, в чем
